Лобное место

За прошедшие триста лет архитектурный облик города, конечно, менялся значительно и  неоднократно. Особенно его центральная часть. Особенно кварталы, входящие в  комплекс центральных площадей Саранска.

«Если смотреть план города конца XIX  века, — ​размышляет градозащитник Виктор Махаев в  своем открытом лектории в  Музее имени Эрьзи, — ​то мы увидим, что безусловной доминантой его центральной — ​Базарной — улицы ​выступает Спасский собор, который возводился с  1860-го по 1882  год. Западнее собора была торговая часть, ограниченная монастырем. Ансамбль Петропавловского монастыря, выстроенный в  барочном и  классическом стилях, был важнейшей частью городского центра. В  целом все это составляло исторически сложившееся сердце Саранска. Единый комплекс Базарной площади, переходящей в  Соборную. Что довольно типично для российских городов.

К 1914  году комплекс Гостиного двора, занимавшего в  том районе квартал, где ныне высится Дом республики, дополнило монументальное здание купеческого собрания, половина которого находилась в  аренде у  семинарии. К  слову, оно и  построено изначально было таким образом, чтобы переднюю свою часть — ​парадную — ​купцам использовать по прямому назначению, а  ту, которая тянулась вдоль улицы, сдавать с  выгодой. Сегодня это центральный офис горадминистрации. Далее по улице выстроился ряд капитальных купеческих лавок. В  дореволюционное время — ​одноэтажный. В  1930-е годы был достроен второй этаж, а  в  начале 1970-х первый этаж закрыла стеклянная витрина. И  магазин «Молодость» (в  доме далеко не первой молодости) приобрел свой окончательный вид, памятный многим саранчанам старшего поколения.

Переведем мысленно свой взор на северную сторону Базарной улицы. Находившийся здесь ансамбль Петропавловского монастыря обладал прекрасной архитектурой, он включал собор с  52-метровой колокольней и  Владимирскую церковь. Церковь была возведена в  честь героев войны с  Наполеоном и  освящена в  1817  году. Это ампирный храм Победы! Здание в  городе было очень почитаемо: у  многих близкие воевали, были ранены и  даже погибли в  борьбе с  французской интервенцией. В  1918  году в  монастырских покоях разместили богадельню, затем Дом крестьянина, в  1928  году монастырь был закрыт. Во Владимирской церкви в  1928–1935  годах размещался Музей родного края. Собор снесли в  1931-м, а  церковь в  1935  году. А  колокольня стояла до конца 1930-х годов».

«В 1930-е годы в  Саранске, — ​продолжает свой рассказ Виктор Борисович, — ​формируется архитектурный ансамбль на стыке двух центральных улиц — ​Гражданской (ведущей от вокзала к  центру) и  Советской — ​вдоль крутого берега Саранки. В  его узле сочленения — ​Советская площадь с  монументальным зданием обкома партии.

Одним из приметных зданий, появившихся в  то время недалеко от политического центра, стал построенный к  1937  году кинотеатр «Октябрь». Решен он был в  классических формах. Проект был сделан в  Москве в  1935  году, но аналогичных я  пока не нашел. На фасаде приметы времени: бюсты Ленина и  Сталина, как будто вылезающие из иллюминаторов и  с  любопытством наблюдающие за зрителями у  входа. А  в  лоджии с  колоннадой, с  восточной стороны, в  1938  году была установлена бетонная статуя Сталина. Ее выполнил московский скульптор Георгий Нерода. В  конце 1950-х она была снесена, а  сталинский бюст на фасаде заменен Марксом.

Зрительный зал после войны был отделан акустическими решетками в  форме мордовского орнамента. Их вылепили архитектор Сергей Левков и  скульптор Михаил Нефедов. Это был один из первых примеров использования этнической темы в  местной архитектуре. В  начале 70-х годов «Октябрь» стал двухзальным. С  южной стороны был пристроен более вместительный зал. А  в  подвале были оборудованы кассы и  маленький зальчик кинохроники на 70 мест. Кстати, в  конце 80-х там крутили мировые киношедевры, которые больше нигде нельзя было увидеть! В  1998  году кинотеатр был закрыт, и  власти предложили сделать в  «Октябре» музей города. Проект подготовил архитектор Назим Аблуллин. Но не судьба: через год снесли первый, а  потом и  второй зал кинотеатра.

Находясь на этом перекрестке Советской и  Большевистской, мы, конечно, не можем не обратиться к  величественному зданию гостиницы «Центральная». Проект 1931  года был рассчитан на 400 мест. Очень интересное решение в  духе классического конструктивизма. По Большевистской на первом этаже размещался знаменитый в  городе ресторан. По Советской — ​не менее знаменитый гастроном. В  90-е (в  последние годы своего существования) там временно размещались чиновники, ведающие архитектурой и  строительством. Они ютились в  обшарпанных номерах. А  по коридорам ходил гомон: пора сносить! Что и  было сделано в  начале нулевых. Республика утратила замечательный образец конструктивизма!

Между «Центральной» и  довоенным жилым домом в  начале 80-х встроили Дворец бракосочетания. В  застойные годы там брачевался весь город. И  власть не решилась при сносе гостиницы ликвидировать ЗАГС. Ему задумали замену, одновременно надстроив банк. Получился примитивный корпус, обшитый, как склад в  промзоне, цветными панелями. Он не сочетается ни с  чем и  кажется чудовищно инородным. А  ведь в  начале века именно здесь стояла Владимирская церковь!

Западнее по Советской до начала нулевых стоял саранский Дом печати, позади которого размещался комплекс типографии. А  на пересечении Советской и  Демократической совершенно неожиданно возникает девятиэтиэтажный параллелепипед односекционного жилого дома, который кажется лишним на Соборной площади. Но! В  начале 1970-х архитекторы озаботились тем, что панорама Советской улицы, в  отличие от великолепной дореволюционной, получилась горизонтальной, примитивной. Потому было решено разместить по Советской высотные вертикали: группу из трех многоэтажных домов на пересечении Советской и  Демократической (в  1974  году был возведен единственный из задуманных), Дворец бракосочетания на пересечении Советской и  Большевистской (проект архитектора Адольфа Смирнова 1980  года), редакционно-издательский корпус на углу Советской и  Рабочей. А. В. Смирнов предложил красивое решение: две переплетенные руки, из которых вырастает стройная башня. Но в  начале 80-х денег на это не было найдено. С  началом перестройки и  последующим лихолетьем о  дворце и  вовсе забыли.

…Между кинотеатром «Октябрь» и  магазином «Молодость» долгое время был громадный по размерам, спадавший обрывом к  речке сквер, огороженный красивой оградой. Здесь размещалось старинное здание уездной тюрьмы, которое в  30–40-х годах превратилось в  общежитие пединститута. Где, кстати говоря, жил философ Михаил Бахтин. В  центре сквера в  1940  году был установлен памятник Полежаеву, из которого в  советское время пытались сделать ярого революционера. Выпускник Пензенского художественного училища скульптор Иван Абрамов работал в  Саранске много, правда, шедевров не произвел. Памятник Полежаеву появился вне конкурса, его сразу же обругали в  газете, и  комиссия его так и  не приняла. Но началась война, и  в  стране стало не до архитектуры. Таким образом, Полежаев в  сквере простоял три десятилетия…

Между прочим, по генплану Саранска 1951  года, здание купеческого собрания, дом уездной управы, тюрьма, магазин «Молодость» и  прочее старье — ​все должно было быть снесено. А  на их месте построен дворец исполкома горсовета, обращенный навстречу обкому КПСС через обширный сквер с  памятником Сталину. Сквер и  сегодня на прежнем месте, но в  нем давно установлен Ленин.

Череда советских дворцов в  триумфальном стиле послевоенной советской архитектуры и  зеленых скверов должна была тянуться от улицы Рабочей до Ботевградской. От скверов к  реке планировались не менее парадные лестничные спуски».

«В конце 60-х, в  ходе подготовки к  25-летию Победы, — ​рассказывает Виктор Махаев, — ​республиканские власти решили возвести в  центре Саранска монументальный комплекс с  Вечным огнем. Инициатором выступил тогдашний первый секретарь ОК КПСС Петр Елистратов. Лучшего места, чем обширный сквер с  заметно обветшавшим Полежаевым, в  городе не было. Для реализации задуманного пригласили двух выдающихся советских художников — ​скульптора Николая Томского и  архитектора Алексея Душкина. Томский был востребован властью при всех правителях, а  крупнейший отечественный зодчий прошлого века Душкин обратился к  монументальному жанру не по своей воле. В  пылу борьбы с  украшательством Хрущев выгнал академика и  сталинского лауреата со всех постов. Душкину пришлось искать заказы в  провинции. В  Саранске к  тому времени он поставил памятники стратонавтам и  Ленину. 9  мая 1970  года мемориал, посвященный героям Великой Отечественной войны, был открыт. Так сюда вернулась тема героизма защитников Отечества, начатая монастырской Владимирской церковью.

Вечный огонь, 18-метровая гранитная стела, устремленная ввысь, монументальные фигуры коленопреклоненного солдата и  Матери-Мордовии, благословляющей его на борьбу, стали для всей республики символом поклонения героям Победы. Ключевым во всей этой композиции оказался именно выбор места — ​середина улицы на высоком берегу. С  намеренно приподнятой смотровой площадки, полукругом охватывающей тыл всего комплекса (архитектор не случайно предусмотрел там лишь практически незаметную решетку), открывался масштабный вид на лежащую внизу округу. И  казалось, что мощный, величественный ансамбль буквально взмывает над бездной.

Но в  1990-е годы мордовским властям по неведомым никому причинам захотелось, чтоб все сооружение выглядело комфортно и  гламурно. Архитектор «Саранскгражданпроекта» Владимир Бродовский исполнил навязанную ему затею. В  качестве опор подковообразной колоннады, окружившей памятник, например, использовались… обыкновенные трубы. По проекту предполагалось, что они будут облицованы мраморными пластинами. Однако сделано этого так и  не было. В  преобразовательском раже были даже намерения облицевать обновленную стелу современными композитными материалами. К  счастью, до этого не докатились. А  в  целом… вышел какой-то курортный ансамбль. Так и  ждешь, когда станет пора спускаться с  полотенцем к  морю.

Кроме того, эта реконструкция велась с  явным пренебрежением к  российскому законодательству об авторских правах. Никто у  нас не посчитал нужным не то что согласовывать — ​поставить в  известность потомков Алексея Душкина (ныне в  Москве здравствует его внучка — ​профессор и  архитектор Наталья Олеговна Душкина). Ведь речь идет об откровенном нарушении изначального авторского замысла!

…Справа от этого комплекса был установлен памятник героям локальных войн саранского скульптора Николая Филатова. Чуть поодаль позднее появился памятный знак, посвященный героическому побегу из фашистского плена Михаила Девятаева. А  с  другой стороны в  2014  году был открыт памятник героям Первой мировой. Его автор — известный столичный мастер Салават Щербаков — мастерски воплотил образ реального героя, уроженца мордовского края. Проблема в  другом: обилие в  одном относительно компактном месте такого количества символов героизма, их пестрота, снижает мемориальный эффект. Место потеряло свое сакральное символическое значение. И  это одна из главных примет нашего нынешнего времени!..

…Помимо Кафедрального собора Феодора Ушакова, еще одно знаковое строение этого района — ​часовня в  честь другого праведного воина Александра Невского. Архитектор Владимир Бабаков, когда разрабатывал проект, стремился воплотить в  нем городские провинциальные традиции. И  все ее стилистические формы он почерпнул на… саранской улице Мокшанской, подметив типичные элементы фасадов казенного винного склада и  гарнизона Виндавского полка. Часовня освещалась Патриархом Алексием II в  2000  году, он высоко оценил пластику небольшого здания.

…В 1992  году, — ​продолжает Виктор Борисович, — ​ко мне на кафедру подошел вполне еще себе крепкий и  деятельный ветеран войны, инвалид и  показал рисунок дома собственного исполнения. И  сказал, что будет строить в  центре города военный музей. Честно говоря, я  принял его за городского сумасшедшего и  постарался отвадить. Позже выяснилось, что Алексей Михайлович Мамаев оказался очень пробивным человеком. Он получил федеральное финансирование на это строительство. Разработать проект было поручено московскому авторитету, лауреату Ленинской премии архитектору Роману Кананину.

Когда стало понятно, что решение о  строительстве принято, я  испытал некоторое недоумение: в  Саранск вой­на не доходила ни в  какие времена. А  городу не хватает исторического потенциала, из которого можно черпать идеи для его образа. Поэтому для самого крупного объекта, расположенного здесь на лобном месте, берется не фигура Ушакова, Девятаева, Бахтина, Эрьзи, а  общенародный подвиг в  войне. Он намного важнее в  местной, да и  в  национальной истории в  целом. Я  убедился в  правоте Алексея Мамаева и  тех, кто его поддерживал, только в  2014  году, когда Россию потрясли события на Украине, а  Крым был возвращен в  состав нашей страны. Война — ​это мощнейший объединительный общественный фактор! Это напоминание всем нашим недругам. Напоминание всем гражданам о  том, что история империи — ​это бесконечные всеобщие мобилизации во имя державы. А  для властей — ​еще и  маркер жертвенной выносливости нашего народа, выживающего в  любых, самых страшных исторических катаклизмах. Жертва превращается в  долг! Ведь не случайно музей посвящен боевому и  трудовому подвигу!

Что увидел Роман Кананин, оказавшись на месте? Военный мемориал Душкина и  Томского, где присмотрелся к  национальной теме, отметив головной убор Матери-Мордовии — ​панго. Он также использовал эту форму для завершения здания. Но самое главное, он решил сделать военный музей не как ангар, где выставлены военная техника и  диорамы, а  как храм Победы! В  начале 90-х церкви у  нас еще не строили, но зодчие, может быть, неосознанно пытались повторить храмовую форму как выразительную. Нечто подобное можно разглядеть в  московском музее на Поклонной горе — ​зал Памяти, семь алтарей. Все зодчие знали, что до революции в  честь героев возводили храмы, увенчанные куполом. Кананин возвел высокий алтарь, увенчанный мордовским убором, а  вокруг него расположил экспозиционные залы. Головной убор Матери-Мордовии перекликается с  панго на военном музее. Они даже развернуты в  одном направлении.

Заслуживает внимания и  приземистая часть музея, которая как бы висит на цилиндрической башне. Ее негеометрическая форма может вызвать недоумение. Но дело в  том, что на нее нужно смотреть… сверху! Кананин воспроизвел в  ее очертаниях географический контур Мордовии, парящей над землей. Тем самым он лишил музей главного фасада, на здание надо смотреть со всех сторон, как на объемную скульптуру. А  то, что эта идея не прочитывается зрителями, — ​не вина изобретательного архитектора. Власть серьезно ошиблась с  выбором места. Ее заботило, чтобы музей был ближе к  Дому республики. Проект Кананина не вписался в  линейное пространство улицы. При этом в  городе для него было идеальное место. Это холмик, на котором стоит памятник «Навеки с  Россией». В  1985  году его также установили ошибочно — ​в  низине на фоне заболоченного стадиона. Если бы символ дружбы стоял у  крыльца горадминистрации лицом на Саранку, а  военный музей находился у  входа в  парк Пушкина!.. Кананин попытался воплотить в  Саранске нестандартную задачу, возведя здание-­скульптуру, успешно встроив в  него функциональные помещения! И  в  этом его уникальность. Но республиканская власть не смогла ее тогда разглядеть».

Площадь Победы в  Саранске является наглядным свидетельством нерушимой преемственности времен. Нам кажется, что связь времен постоянно грубо разрывается. Что все кардинально меняется. Что никаких традиций у  нас нет. Но это место вот уже два века освящено поклонением жителей города памяти героизма своих ратников. Сподвижники князя Александра Невского, адмирала Федора Ушакова, герои 1812  года, 1914  года, 1941–45  годов, локальных войн 1980–90-х — именитые и  безымянные — находят признание своих подвигов именно здесь, на крутом берегу Саранки. И  до тех пор, пока это лобное место несет в  себе заложенный веками символизм, Саранск будет вновь и  вновь обретать право на жизнь и  развитие!