«Не могу сказать, что мы были очень дружны с Меркушкиным»

Виктор Гришин — ​некогда один из самых влиятельных и  успешных политиков — ​уроженцев Мордовии. По его биографии уже сейчас можно написать книгу, которая станет бестселлером не только в  регионе‑13. Если, конечно, писать правду и  ничего, кроме правды. Инженер на «Электровыпрямителе», министр экономики РМ, вице-премьер РМ, депутат Госдумы РФ трех созывов, руководитель одного из самых престижных вузов страны. Его карьера — ​словно советская ракета — ​резко взлетела вверх в  лихие 90-е и  «приземлилась» в  августе 2020-го после ареста сына Алексея, занимавшего на тот момент пост проректора МГУ имена Ломоносова. Затем под прицел правоохранителей попала дочь бывшего ректора РЭУ им Г. В. Плеханова Татьяна. И  до последнего времени Виктор Иванович хранил молчание, находясь внутри схватки. Сейчас 71-летний уроженец большеберезниковского села Судосево живет в  Москве и  не сидит без дела. Чем он занимается и  что думает о  Николае Меркушкине, Владимире Волкове и  «эпохе созидания», выяснил Валерий Ярцев. Беседа началась с  нашумевшего дела по продаже «Мордовэкспоцентра» республике и  сенсационного приговора по нему, когда признавшей вину и  сотрудничавшей со следствием Татьяне Гришиной суд «выписал» 4,5  года неволи.

— Вы опубликовали ряд материалов, в  которых сообщалось, что «Мордовэкспоцентр» был продан Мордовпромстройбанком Мордовии по завышенной цене. За 271 миллион рублей. Я  бы не стал утверждать, есть или нет в  произошедшем чья-то вина. Наверное, какой-то грех здесь есть. Ребята — ​дочь Татьяна и  сын Алексей — ​признались, что есть нарушение законодательства, которое тянет на уголовное дело. Но вместе с  тем хотел бы вот о  чем поговорить. Как известно, в  банк этот выставочный комплекс поступил в  качестве залога от строительной организации, которая взяла у  финансового учреждения кредит. В  то время руководителем мордовской Торгово-промышленной палаты был господин Константин Пакшин. Сумма кредита составляла около 46 миллионов рублей. Затем накопились проценты и  новые долги — ​еще порядка 5 миллионов рублей. Вот примерно по этой цене — ​55 миллионов рублей — ​и  был заложен комплекс. Причем в  этой истории как раз Торгово-промышленная палата РМ выступала в  качестве поручителя. В  рамках трехстороннего договора. И  вот у  меня к  вам вопрос: как вы считаете, неужели банк должен был продать этот комплекс по той же самой, залоговой цене, по которой он достался? Или же здесь что-то иное? Я  и  в  Следственном комитете по РМ так говорил: есть коммерческая организация, есть рынок, есть продавец, есть покупатель. Почему вы считаете, что банк должен был продать «Мордовэкспоцентр» именно по залоговой цене? И  мне ничего не ответили…

«С»: В  таком случае назревает такой вопрос: не специально ли, не умышленно ли закладывали выставочный комплекс по такой цене? И  для чего в  итоге все это проворачивалось?

— Да, было ли все это сделано в  соответствие с  законодательством? Кто вообще позволил прежним владельцам выставочного комплекса закладывать его по такой цене? Как он вообще оказался во владении ТПП? Кто позволил господину Пакшину его заложить за взятый строительной организацией кредит? Я  не знаю, согласовывало ли это решение само правление палаты, тем более что на тот момент правительство Мордовии уже владело определенной долей «Мордовэкспоцентра». Но я  сам в  свое время являлся руководителем комитета Торгово-промышленной палаты России и  знаю, что там к  господину Пакшину были определенные претензии. Причем чуть ли не уголовные! Как вы считаете, почему банк должен был продать комплекс по старой, залоговой цене, а  не по рыночной?

«С»: Наверное, это вопрос и  к  правоохранительным органам.

— Да, наверное, вопрос к  ним. Но вопрос этот непростой. Знаю, что этим людям очень непросто. В  том числе с  точки зрения «погружения в  проблематику современной экономики». Здесь очень тонко нужно подходить. Или же — ​привлекать специалистов со стороны, чтобы им помогли разобраться в  том или ином конкретном вопросе. И  следствие на это пошло — ​само заказало экспертизу. А  она показала, что стоимость этой недвижимости на сегодняшний день составляет порядка 164 миллионов рублей. Но там только лишь одна земля тянет на 160 миллионов по кадастровой стоимости! А  ведь имеются еще три здания. Если бы их возводили сейчас, то потянуло бы наверняка еще на большую сумму!

«С»: Тогда, получается, не только Алексей Гришин, но и  его тезка Меркушкин «не при делах?»

— Это прерогатива следствия и  суда установить, кто виноват и  в  какой мере. Далее! При формировании резервов, как это положено по законодательству, Мордовпромстройбанк внес в  Центральный банк РФ этот комплекс по цене примерно в  370 миллионов рублей. Именно в  такую стоимость оценили объект специалисты из московской компании «Листик и  партнеры». Затем Нацбанк уменьшил стоимость «Мордовэкспоцентра» до 272 миллионов рублей. И  Владимир Дмитриевич (бывший Глава Мордовии Владимир Волков — ​«С») вместе с  Владимиром Мазовым (на  тот момент — ​министр экономики, торговли и  предпринимательства РМ — ​«С») не просто так принимали решение о  покупке. Они это делали на основе имевшихся независимых оценок. Вдобавок проводились и  другие экспертизы. Так вот, специалисты из других компаний также оценивали этот комплекс в  размере от 265 до 315 миллионов рублей.

«С»: Но суд тем не менее вынес обвинительный приговор в  отношении Татьяны Гришиной. Она получила 4,5  года неволи. Как бы вы прокомментировали это достаточно суровое наказание?

— Татьяна старалась работать эффективно. Она стала руководителем Мордовпромстройбанка, когда он уже находился не в  лучшем состоянии. За 2014–2016 годы Татьяна привлекала в  страховые резервы, помимо упомянутого комплекса, примерно 600–700 миллионов рублей. Для того чтобы только сохранить сам банк. Поверьте, нет в  банке ни одного документа, который бы говорил о  том, что Татьяна, когда увольнялась, получила в  качестве компенсации за продажу «Мордовэкспоцентра» хоть какие-то деньги в  качестве вознаграждения!

«С»: Между тем по Саранску гуляет информация, что ей выплатили за эту сделку порядка 5 миллионов рублей…

— Нет! С  ней был произведен расчет при увольнении в  рамках заключенного с  ней трудового договора и  в  соответствии с  положениями банка. Наверняка на этот счет имеется протокол. Наверняка заседал совет банка, принявший такое решение. Конечно, слухов вокруг этой истории предостаточно. А  еще говорят, что, дескать, Виктор Иванович какие-то акции получил за то, что смог отстоять-защитить такую цену при продаже комплекса. На самом деле ничего этого не было! А  дальше что происходит? Татьяна уходит из банка 13  октября 2018  года, заключив предварительный договор о  продаже комплекса. Однако Управление Росимущества уже после ее увольнения заявляет свое несогласие с  оценкой «Мордовэкспоцентра», так как она не соответствует нормам законодательства об оценочной деятельности. Но Татьяна уже ничего сделать не могла, в  таком случае действующие представители сторон договора должны были приостановить эту сделку. Но все пошло еще дальше!

«С»: И  все-таки Татьяна Гришина сама пошла на сделку со следствием, признав вину и  раскаявшись…

— Да, Татьяна согласилась рассказать следствию, как все это делалось, какие решения и  кем принимались. Понимаете, у  моей дочери основная цель была остаться с  детьми, которых она одна воспитывает! Я  сейчас над внуками, кстати, оформил опеку. Возраст у  них все-таки очень непростой — ​15 и  16 лет. Нужно быть постоянно настороже, чтобы чего-то где-то с  ними не случилось. А  Татьяна еще и  серьезно больна. И  она пошла на досудебную сделку, как я  полагаю, потому что, выполнив все принятые на себя обязательства, рассчитывала на смягчение наказания, как это предусмотрено законом. Но прокурор в  итоге запросил 4,5  года лишения свободы. А  судья этот срок даже не уменьшила, несмотря на наличие совокупности смягчающих обстоятельств. Очевидно, у  служителей Фемиды была какая-то своя «концепция», свое видение ситуации. Думаю, после такого чрезмерно строгого наказания само следствие понесет определенный урон и  возникнет много вопросов к  реализации и  действенности самого института досудебного сотрудничества. И  еще один момент. Откуда Татьяна возьмет эти сотни миллионов? Не знаю, что делать. Занимать будем, наверное, чтобы расплатиться… Татьяна, простите меня, продала квартиру и  машину, чтобы возместить часть ущерба. К  тому же в  этой сделке по продаже участвовали как минимум пять человек. Значит, и  ответственность должна быть солидарной? Ведь, откровенно говоря, акционеры держали этот банк в  основном по моральным соображениям. Чтобы не выглядеть поросятами перед людьми. Это были прежде всего рабочие места. 200 человек трудились, получали неплохую зарплату. Да и  налоги банк платил — ​более 70 миллионов в  год. Деньги шли и  в  бюджет республики… При этом акционеры только вносили средства, не получая дивидендов.

«С»: Вы обжаловали приговор суда в  отношении Татьяны Гришиной?

— Да, адвокаты обжаловали. Будем смотреть и  ждать принятия Госдумой закона об амнистии предпринимателей. Пока что он должен быть рассмотрен в  первом чтении. В  нем предполагается, что если предприниматель совершил преступление или нарушил законодательство, то должен возместить ущерб и  при этом понести наказание, не связанное с  лишением свободы!

Внесенный в  Госдуму законопроект предполагает амнистировать предпринимателей, впервые осужденных к  лишению свободы за ряд преступлений небольшой и  средней тяжести. Амнистию предлагается провести по уголовным статьям о  мошенничестве, присвоении или растрате, незаконном предпринимательстве, злостном уклонении от погашения кредиторской задолженности. А  также о  незаконном использовании средств индивидуализации товаров, уклонении от уплаты налогов и  злоупотреблении полномочиями. Депутаты-инициаторы поясняют, что в  условиях международных санкций важно вернуть бизнесменов к  экономической деятельности. Они сослались на оценки экспертов, согласно которым указанные статьи Уголовного кодекса нередко используют, например, для рейдерского захвата бизнеса. По мнению авторов, проведение амнистии позволит заметно улучшить деловой климат в  стране в  этот кризисный период.

«С»: А  как бы вы охарактеризовали ваши сегодняшние отношения с  «кланом» Меркушкиных? Не секрет, что Николай Иванович в  качестве мести грозился возбуждением новых уголовных дел в  отношении Гришиных…

— Наши отношения с  Николаем Меркушкиным всегда были в  большей степени официальными. Ни он, ни я  никогда не переступали черту. Не могу поэтому сказать, что мы были очень дружны. Дети — ​другое дело. Оба Алексея вместе работали… Я  не хочу лишний раз останавливаться на этом. У  вас достаточно много про это написано… Да, «мертвого льва» может пнуть каждый. Но мне это не особо нравится. Ну, да, Николай Иванович грозил… По этому поводу я  так сказал: «Николай Иванович, если у  них есть что-то, то они должны нести ответственность». Больше я  сказать ничего не могу. Шантаж я  не понимаю и  не воспринимаю. Если виноваты, значит, должны отвечать за принятые решения. Да, о  словах Николая Меркушкина о  якобы возможных новых уголовных делах я  своим детям рассказал. Потом дети довели эти слова до следствия, там начали разбираться… Как дальше быть, как поступать, пусть Николай Иванович принимает решения сам. Но замечу, что если какие-то решения руководитель принимает, то должен понимать, что он несет ответственность и  за все последствия, в  том числе и  за действия своих подчиненных.

«С»: Почему теперь Меркушкины все пытаются свалить на одного лишь Алексея Гришина?

— Я не разбирался в  этом вопросе. Мне сложно судить, кто виноват больше, а  кто меньше. Алексеи работали вместе. У  них было одинаковое количество акций из контрольного пакета. И  если один принимал неправильное решение, совершал какой-то проступок, то другой был в  состоянии его блокировать. Но в  данном случае Алексеи — ​только акционеры, они были постоянно заняты. А  ведь в  их коммерческой организации были и  другие руководители, например тот же Михаил Иоф­фе. И  они тоже должны были нести ответственность. Если ты с  чем-то не согласен и  при этом понимаешь, что это грозит уголовным преследованием, так напиши заявление и  уйди. Зачем тебе такие деньги?!

«С»: При этом вы тоже были одним из «команды Меркушкина»…

— Да, я  тоже был членом команды Меркушкина. И  считал, что мы делаем все, что необходимо делать. Время было непростое… То, что у  каждого есть грехи… Наверное, да. Есть. И  то, что Николай Иванович переборщил в  плане собственности, — ​наверное, тоже есть такие грехи. Ну, надо же свои грехи-то тоже признавать! А  то, что можно на других сослаться… Ну, да, можно кого-то подставить, обставить, кого-то купить, еще что-то… Да, это все можно сделать. Но живем-то мы среди людей! И  все видят, кто мы такие… Конечно, ваша газета нас четвертовала. Простите меня, смешала с  грязью. Но я  никогда не позволял себе чего-то низкого! В  университете про меня можете спросить — ​там я  все-таки 12  лет проработал. Трудился в  Госплане, в  Госдуме. И  там спросите! Да, с  кем-то был не в  ладах, с  кем-то спорил. Потому что есть во мне такое мордовское упрямство. Может, кому-то этим где-то не понравился…

«С»: А  как, любопытно, вы сами сегодня оцениваете так называемую «эпоху согласия, порядка и  созидания»?

— Наверное, не мне ее оценивать. Скажу лишь, что делал все возможное. Было понимание, что в  Мордовии нет богатых недр, в  отличие от регионов, живших намного лучше нас. Да, приходилось ходить по Москве с  протянутой рукой. Но республика одна из первых написала и  защитила федеральную программу. Ежегодно в  Мордовию приезжали министры из Правительства России. И  экономики, и  финансов, и  промышленности. Даже Президент России Владимир Путин был несколько раз. Это очень серьезно для такой республики! Вот сейчас раскручивается тема коррупции. Не знаю, насколько это пойдет на пользу самой республике. Да, с  коррупцией как с  явлением обязательно надо бороться. Но насколько это идет при этом на пользу бизнесу? Еще писатель Алексей Толстой в  романе «Петр Первый» писал: «Бизнес — ​как улитка, если его начнут гнобить, он сразу втянется в  свою раковину и  будет там сидеть, спрятав деньги». В  нынешних условиях для правительства Мордовии очень важно, чтобы бизнес не прятал деньги, а  продолжал работать и  инвестировать в  новые проекты. Поэтому сейчас и  заговорили об амнистии для предпринимателей. Особенно для тех, кто был осужден несправедливо. И  пресса тоже должна «раскручивать» преимущества республики, чтобы сюда шел бизнес! Да, как работник той системы, я  себя оцениваю все-таки положительно. Но в  данном случае себя хвалить все-таки не принято. Хвалить Николая Ивановича?! Ну, наверное, его народ должен хвалить. Не знаю… Скорее, это ваше дело — ​оценивать! Единственное, вот о  чем хотел бы попросить. Когда я  был в  Госдуме, Станислав неоднократно ко мне приходил. И  домой ко мне тоже приходил, видел, в  каких условиях мы живем. Прошу, чтобы газета не преследовала кого-то за проступки, не занималась каким-то мщением. Я  понимаю, газета — ​тоже политический орган и  вы должны следовать каким-то вещам, которые важны для внутренней политики, для сегодняшнего руководства Мордовии. Я  понимаю, что новому руководству очень непросто! И  я  вижу, что вы его поддерживаете. Важно создать такую атмосферу, чтобы республика зазвучала!

«С»: Как бы вы оценили Алексея Меркушкина — ​не только как сына экс-Главы РМ, но и  «политического деятеля», а  ныне — ​заключенного и  обвиняемого сразу по нескольким уголовным делам?

— Мне сложно сказать (грустно усмехается — ​«С»). Я  общался с  ним эпизодически, и  мне трудно давать ему объективные характеристики, это могут сделать, наверное, его коллеги по государственной службе, или партнеры по бизнесу, или подчиненные.

«С»: А  когда Николай Меркушкин, на ваш взгляд, стал думать больше о  себе, а  не о  Мордовии?

— Знаете, я  никогда не интересовался деньгами, которые есть у  моих друзей — ​причем далеко не только руководителей. Но и  предположить не мог, что у  Меркушкина есть такой серьезный хозяйственный комплекс! Чего скрывать, те, кто был в  правительстве, имели возможности «поиметь» что-то для себя… Когда акционеры выкупили фабрику «Ламзурь», то, наверное, тоже использовали свои преимущества, которые имели. Но в  данном случае дело происходило так: ко мне подошел Иван Андреевич Дуцев (бывший руководитель этого предприятия — ​«С»), Царствие ему небесное, и  говорит: «»На фабрике тяжелое финансовое положение, нужно проводить реновацию, нужен инвестор, вы не могли бы подумать по этому вопросу?» Кстати, когда в  2002–2003  годах приватизировали «Ламзурь», то за выкуп ее акций у  работников действующие акционеры должны были отдать два миллиона долларов. Для этого взяли кредит. Поэтому сказать, что поступили как-то не честно, не могу! Было понимание, что строится новая жизнь. А  вот насколько она получилась или не получилась — ​пусть судят другие!.. Ну, а  дальше ребята работали на «Ламзури», набивая шишки. Но при этом было закуплено уникальное зарубежное оборудование и  запущены семь новых участков.