Саранский театр «Крошка» взбудоражил публику премьерой по Достоевскому

Режиссёр Оксана Постевка, молодой композитор Андрей Ратников и актёры Городского театра «Крошка» презентовали саранской публике довольно смелую постановку «Раскольников… и наказание» по роману Фёдора Достоевского.

Перед премьерным представлением, в фойе зрителям позволили вдохнуть атмосферу «Петербургских тайн…» XIX века. Актеры, перевоплотившись в современников писателя, коротко напомнили, как рождался роман.

Зрители 17+, конечно, помнят хотя бы по школьной хрестоматии в общих чертах содержание литературного первоисточника. Но вписать его в полуторачасовой хронометраж отважится не каждый. Да и сценический формат требует иного образного прочтения. Однако Оксана Постевка и её коллеги не боятся экспериментировать и браться за серьезные темы. А главное – находят яркие художественные средства, чтобы акцентировать внимание современного зрителя на проблеме нравственного выбора: «Тварь ли я дрожащая или право имею».

Да, постановщики сознательно отказываются от дословного повествовательного воспроизведения сюжета. Нет в спектакле и многих действующих в романе персонажей. Зато с самого начала вас погружают в душевные терзания главного героя, которого раздирает раздвоение: с одной стороны, он ищет человеческого участия и хочет делать другим добро, с другой – одержим идеей собственной исключительности.

Все его внутренние противоречия рисуются динамично сменяющимися образами. Опьяняющим сознание дымом, кружащими хлопьями снега, заполняющими сценическую площадку глянцево-чёрными воздушными шарами, будто безликая людская толпа, способная поглотить каждого…

И вдавленные острием в чурбаки топоры, как чеховское ружье на стене, свидетельствуют о неотвратимости убийства. Мультимединая графика и планшеты-трансформеры переносят вас на Питерские улицы.

Долгие мучения Раскольникова, пытающегося убедить себя, что покончив со старухой-процентщицей, он сотворит величайшее добро, показаны через сжигание рукописей. Реальный огонь уничтожает бумажные листы с его «психологическим отчётом одного преступления», но совесть неотступно напоминает ему о греховности любого убийства. Контрастными эскизами прописана трагическая исповедь несчастного пьяницы Мармеладова и его ангелоподобной дочери Сони, вынужденной торговать собой, поглотивший разум Раскольникова фантомный Наполеон, ненавистная старуха, требующая чаю, и её затюканная сестра Лизавета, безропотная выполняющая все приказы старшей. Тут Лизавета отчаянно стирает «бельё» — безнадежно чёрные мусорные мешки, что усиливает ощущение неизбежно фатального финала.

Но самое эмоциональное впечатление производит сон Раскольникова. Хлесткие удары кнутом в залитом красным светом пространстве воссоздают ужас ребёнка, который он испытал, увидев, как возница насмерть забил старую клячу. Мальчик из сна пытается спасти себя, взрослого от рокового шага…

В финале Раскольников принимает наказание как искуплением за совершенное злодеяние с облегчением подставляет лицо под потоки льющейся с «неба» воды, смывающей с рук следы крови, освобождающей душу от порочных мыслей.

Вместе с режиссёром необходимо поздравить с творческим успехом молодых артистов, выпускников местного Института национальной культуры. Владимира Гудкова, справившегося с непростой ролью Раскольникова, Даниила Громова, играющего Мармеладов и Наполеона, Наталью Челядину, перевоплощающуюся с демоническую процентщицу, Ольгу Криворотову – Елизавету и 19-летнюю Алину Аверьянову, дебютировавшую в роли Сони.

Нужно также добавить, что постановка «Раскольников… и наказание» осуществлена благодаря финансовой поддержке «Единой России» по целевому партпроекту «Культура малой Родины».