Забытая усадьба

Рука итальянского зодчего

Проезжая по районам Мордовии, всякий раз удивляешься непохожести, а порой даже архитектурной изысканности внешнего облика сельских церквей. Однако храм Казанской иконы Божией Матери в дубенском селе Чеберчино отличается особым величием и масштабом. Вернее, даже то, что от него сейчас сохранилось, стилистически напоминает классическое зодчество Древней Греции и римского классицизма начала XVI века.

По имеющимся сведениям, чеберчинский храм возведён по проекту итальянского зодчего Джакомо Кваренги, приглашенного в Россию лично Екатериной II. Он автор таких архитектурных шедевров, как дворец Юсуповых и дом Дашковой, Малый гостиный двор и Эрмитажный театр, здания Коллегии иностранных дел, Конно-гвардейского манежа, Смольного института и Академии наук в С.-Петербурге, Александровского дворца и концертного зала в Царском селе и др.

Но как проект известного придворного архитектора попал в мордовскую глубинку?

Дело в том, что строился храм Казанской иконы Божией Матери в 1796-1798 гг. по заказу прославленного генерал-фельдмаршала, графа Петра Румянцева-Задунайского, владевшего несколькими имениями на Черниговщине, в Гомеле, Московской и Брянской областях и Чеберчине.

Многочисленные усадьбы в России и Малороссии Пётру Александровичу за боевые заслуги подарила Екатерина II. Наиболее ярко его полководческий талант и доблесть раскрылись в сражениях Русско-турецкой войны (1768-1774), которая завершилась заключёнием Кючук-Кайнарджийского мира. И в придачу к прочим дорогим наградам императрица «именным Высочайшим указом повелела  генерал-фельдмаршалу графу Петру Румянцеву присоединить к фамилии его наименование «Задунайский» (для прославления опасного перехода его через Дунай) и именоваться графом Румянцевым-Задунайским».

А вот Чеберчино досталось полководцу по наследству от отца, который, в свою очередь, получил имение в награду от Петра I.

Сподвижник Петра Великого

Александр Иванович Румянцев тоже преуспел на ратном поприще. Участвовал в Северной войне 1700-1721 гг., отличился в Полтавском сражении 1709-го, состоял адъютантом Петра I. По специальному распоряжению императора следил за передвижениями бежавшего за границу царевича Алексея Петровича, а затем вместе с Петром Толстым доставил строптивого царского сына в Петербург. За успешное выполнение этого важного поручения император пожаловал Румянцеву деревни, конфискованные у сторонников царевича. В том числе Чеберчино, вместе с Голодяевкой и Явлейкой, прежде принадлежавшие первому начальнику Петербургского адмиралтейства Александру Кикину, который помог царевичу бежать за границу.

Спасительная

ссылка

Правда, чеберчинские крестьяне смены владельцев поначалу особо не ощутили. Однако после кончины Петра I его сподвижник попал в опалу. Александр Румянцев отказался от должности президента камер-коллегии, предложенной ему взошедшей на престол Анной Иоанновной, заявив, что «ничего не смыслит в финансах и не умеет выдумать средств для удовлетворения роскоши» . При этом генерал нелестно высказался о и новых порядках при дворе.

В итоге, суд Сената приговорил его к смертной казни. Правда, императрица решила смягчить наказание, приказав лишить строптивого Румянцева всех чинов и военных наград и отправить вместе с женой и четырьмя детьми в Чеберчино.

При этом государыня распорядилась следить, чтобы ссыльное семейство из имения никуда не отлучалось и гостей не принимало. Выехать в поле или в лес им позволялось исключительно в сопровождении солдат и офицера. Копии писем, адресованных помещику, в срочном порядке доставлялись в Петербург. Служилым, надзиравшим за Румянцевыми, было также приказано следить и за финансовыми тратами ссыльных.

По сведениям дубенских краеведов, Румянцевы всем семейством обосновались в доме бывшего владельца усадьбы. В их распоряжение также перешли два винных погреба, две водяные мельницы, две небольшие фабрики-мастерские, скотный двор на двести голов и др. Но к имевшимся строениям, по велению графа и его супруги Марии Андреевны, пристроили третью горницу, а две прежние заново «переставлены», то есть реконструированы на городской лад. Как писал уроженец Чеберчино, историк  Алексей Клеянкин, «перед домом установили два омшаника (погреба), обложенные внутри кирпичом, в которых постоянно отстаивалось вино». В найденных ученым документах приводятся такие подробности, касающиеся времени  пребывания Румянцевых в Чеберчинской усадьбе: «…в омшанике вина 9 бочек (около 274 ведер). В барском же дворе находились 3 лошади для разъездов, 24 коровы, 9 телиц, 5 быков, 32 свиньи, 40 поросят, 34 «перелетка и летника» (телят в возрасте от 4 до 10 месяцев)».

Доходное производство по «армейским

разнарядкам»

При этом ссыльный граф, привыкший к военной дисциплине, и в селе сразу произвел ревизию всего имущества, пересчитал число дворов и рабочих рук, пахотных и иных площадей, обязав крестьян сдавать налог столовыми припасами. Ежегодно крестьянам полагалось сдать: 8 пудов меда, 4 пуда масла коровьего, 30 пудов свиного мяса, 80 баранов, 24 гуся, 130 кур, 3200 яиц…

Спустя четыре года императрица ссылку отменила, Румянцев вернулся к военной службе, а вскоре и его семья перебралась в Москву. Сельчане уверяют, будто с тех пор владельцы в имение не наведывались. Однако назначенный графом управляющий и его помощники строго контролировали ведение дел в Чеберчине и его окрестностях.

— Даже обработка земель и прочие  хозяйственные работы велись по чёткому регламенту, присланному генералом, — рассказывает заведующая Дубенским краеведческим музеем Марина Чинаева. — Благодаря рачительности и дисциплине в мордовском имении Румянцева удалось наладить высокодоходное для того времени производство.

Впрочем, чего уж скрывать, у многих сельчан введенные хозяевами «армейские разнарядки», мягко говоря, радости не вызывали. Чеберчинцы жаловались на непосильный оброк, который требовалось платить барину – деньгами, медом, мясом, салом и прочими продуктами в начале января и в августе. Кроме того, возмущались, что каждое лето граф требовал направить 15 самых крепких чеберчинских мужиков на четыре месяца на бесплатные работы в подмосковных деревнях Румянцева.

Доподлинно неизвестно, довелось ли Петру Александровичу Румянцеву-Задунайскому в зрелом возрасте навещать Чеберчино, где он ребенком коротал ссылку с родителями и сестрами. Но по утверждению дубенских крае­ведов, генерал-фельдмаршал не хуже родителя следил за порядком в перешедшем ему по наследству отцовском имении.

— Как бы там ни было, производство в графском имении заметно расширилось. Из выращиваемой на местных полях конопли ткали полотно на созданной здесь же фабрике. На другой фабрике изготавливали шерстяное сукно. Прибыль приносило и животноводство, и винокуренный завод, производивший до 12-13 тысяч вёдер спирта в год, — перечисляет Марина Чинаева. — Это не считая громадной пасеки, конезавода, маслобойни, крупорушки, пяти мельниц, бесперебойно моловших зерно, созревавшее на окрестных угодьях.

«Недостроенная церковь»

Загадкой остается, почему же Румянцев-Задунайский, живший по большей части в других своих владениях, на склоне лет распорядился соорудить роскошный храм в мордовской глубинке по проекту придворного архитектора Кваренги. Краеведы предполагают, что Петр Александрович таким образом хотел отдать дань памяти детству, прошедшему в Чеберчине.

— Строительство началось, видимо, еще до кончины фельд­маршала в декабре 1796 г. А поскольку на возведение громадного по масштабам здания требовался большой объем кирпича, скорее всего, его тоже делали в Чеберчине, — считают Марина Чинаева и её коллеги. – Доставлять тяжелый стройматериал издалека было несподручно и накладно. Дорог-то тогда практически не было. Проще — наладить изготовление кирпича из здешней глины, максимально близко к месту строительства.

Правда, до завершения начатого полководец не дожил. Достраивалась церковь его сыном Николаем, на тот момент действительным тайным советником, который впоследствии занимал пост министра иностранных дел, а после выхода в отставку прославился как меценат, коллекционер, основатель Румянцевского музея, покровитель первого русского кругосветного путешествия.

Чеберчинскую каменную церковь во имя Казанской иконы Божией Матери освятили в 1878 году. А поскольку её облик отличался от канонического русского храмового зодчества, местное население долгое время считало, будто церковь не достроили – не хватает ещё двух глав по восточному фасаду. Хотя, как выяснили специалисты, проектом предусматривалась как раз такая конструкция – одноглавая, с купольной ротондой и двумя звонными башенками по главному, западному фасаду.

Два боковых придела получили символическое посвящение, указывая на связь поколений владельцев родовой вотчины: правый во имя поклонения веригам апостола Петра, левый – во имя Николая Чудотворца.

Безымянный мавзолей

Ещё одна тайна прячется за восточной стеной храма. Часовня-усыпальница, по сведениям исследователей, построена раньше церкви.

— Кто здесь похоронен, мы не знаем, — признаются краеведы. – Никто не помнит историю появления склепа. Сделан он из ракушечника, дорогого материала, месторождений которого в ближайшей округе никогда не существовало, значит, его привезли издалека. К сожалению, ни надписей, ни иных опознавательных знаков здесь не сохранилось. К тому же после 1917 года вандалы нарушили захоронения. Вокруг храма нехристи долго вели раскопки в поисках графских кладов. Только никаких богатств так и не нарыли, кроме человеческих костей из погребения.

— Старожилы рассказывали: когда вскрывали могилу в усыпальнице, обнаружили гроб, обитый жёлтой парчой. Сначала здесь была могильная плита с изображением ангелов и упоминанием имени покойного, спустя время захоронение разгромили, плиты не осталось. Скорее всего, склеп установили на могилу человека из знатного сословия. По очень небольшому размеру гроба и останкам черепа логично предположить, что там похоронен ребенок, — поясняет Марина Чинаева.

– Увы, мы не располагаем документами, позволяющими выяснить, чей прах покоится в Чеберчине. Возможно, соответствующие сведения имеются в архиве рода Румянцевых, но у нас нет к нему доступа, — сетуют дубенские краеведы. 

Использовали под гараж

Сегодня даже старожилы не помнят, как выглядел храм Казанской иконы Богородицы до разорения. Некоторые припоминают, что раньше на стенах и куполе просматривались фрагменты фресок. Проект величественного каменного здания изначально не предполагал  отопления. И сельские прихожане в середине XIX века по соседству с большим храмом на собственные средства и своими стараниями построили скромную зимнюю церковь Михаила Архангела, где круглогодично велись службы.

По воспоминаниям дубенцев, в 1930-е годы представители новой власти намеривались, было, взорвать храм. Да каменная кладка, скреплённая раствором на яичном белке, пороховому заряду не поддавалась. А в непосредственной близости от церкви располагались деревянные дома сельчан. Это и спасло храм от уничтожения. Однако продолжительный период его использовали под технические нужды местного агрохозяйства.

— Тут ещё в 1990-е базировался автопарк МТС, — уточняет глава Чеберчинского сельского поселения Александр Чинаев. – А сейчас старинный храм, по сути, остался бесхозным и постепенно разрушается.

По признанию представителей сельской власти, поскольку объект включён в список памятников культурного наследия, они не имеют права как-либо им распоряжаться. А содержать храм, некогда славившийся роскошным убранством, накладно. О реконструкции уникального архитектурного памятника сейчас никто и не заикается.

Миф о подземных тоннелях

— В советские годы распростра — нилась легенда, будто от храма к речке Чеберчинке вели подземные тоннели. Их назначение не уточнялось, но любопытные сельские мальчишки через окна заби рались в храм и пытались найти тайные подземные ходы.

Мой папа говорил, что сам там лазил. Под стенами действи — тельно есть небольшие тоннели. Но они, вероятно, сделаны для вентиляции. И уж точно не прорыты до реки, — развенчивает миф уроженка Чеберчино Татьяна Антропкина.

Волонтеры культуры, этим летом посетившие Чеберчино, помогли сельчанам привести в порядок территорию вокруг храма. А подробнее о тайнах и легендах усадьбы Румянцевых в мордовской глубинке расскажет видеофильм, который республиканские краеведы создают благодаря грантовой поддержке Президентского фонда культурных инициатив.