117 и 107 лет!

Даже помыслить Денис Тюркин  не мог, к  чему приведет его публикация про железобетонные мосты дореволюционной постройки в  Атюрьевском районе. В  конце материала было обращение к  читателям с  просьбой сообщить информацию о  других подобных объектах в  республике. Сначала на  него отреагировал житель Теньгушевского района Геннадий Михайлович Попов (благодаря ему вышла вторая статья, в  этот раз о  переправе через реку Шокшу в  селе Куликово). А  затем в  редакцию обратился уроженец Торбеевского района Александр Змеёв. И  теперь благодаря этому потрясающему человеку вы узнаете не только о  двух сохранившихся царских мостах… Вы прочитаете об  одной из  самых древних дорог мордовского края, из  Спасска в  Темников, частью которой и  были почти все перечисленные здесь переправы.

Краткое содержание предыдущих «серий». В октябре благодаря Сергею Ермолаеву (который на днях избавился от приставки «и. о.» и теперь является полноправным главой Атюрьевского района, с чем и поздравляем) мы увидели железобетонный мост постройки (вероятнее всего) начала XX века на въезде в село Новочадово. Затем местный житель Николай Ильич Гераськин рассказал еще о двух подобных переправах в районе. Одну, между Атюрьевом и деревней Татарская Велязьма, уже посмотреть не удастся — ее разрушили в начале 2000-х при постройке нового моста. А вот вторая, в поле между Атюрьевом и Каменкой, до сих пор используется.

После публикации в  Интернете первой статьи мне позвонил уроженец торбеевского села Дракино Александр Змеёв. Он сказал, что не только знает еще о  двух сохранившихся старых переправах, но и  может рассказать о  них, подтвердив свои слова документами из  тамбовского архива! Перед тем как встретиться с  Александром, я  посетил обе оговоренные им точки. Очень важный рассказ Александра о  том, как он пришел к  изучению истории родного края, вы прочитаете в  отдельной врезке «В чем сила, брат? В  корнях!». А  сейчас  — повествование собственно о  мостах в  Торбеевском районе. Что касается исторических сведений о  них, то за это благодарить стоит только Александра Змеёва, нашедшего информацию в  архиве.

Сначала по  наводке Александра я  посетил село Дракино в  Торбеевском районе. Первый мост нашелся на  спуске за Покровской церковью, на  улице Комсомольской. Строго говоря, эту конструкцию правильнее назвать водопропускной трубой. В  сущности, трубой она именуется и  в архивных документах Тамбовской губернской земской управы, но об  этом позже. С  северо-восточной стороны диаметр видимой части арки не превышает 1,8 м. Как рассказывали Александру Змеёву его родители, уроженцы Дракина, еще в  середине прошлого века, когда речушка замерзала, дети катались на  коньках под  аркой моста, стоя в  полный рост. Сейчас это сделать невозможно: мало того, что к  юго-западной стороне арка сужается до  метрового диаметра, так за долгие годы туда нанесло много ила, веток и  прочей дряни.

Но вернемся к  той части трубы, где арка крупнее. Там на  замковом камне (это самая крупная декоративная облицовочная плитка, сделанная под  клин) сохранилась вырезанная дата: «1904». Забегая вперед скажу, что она подтверждается документально. На  данный момент это значит, что дракинская переправа  — самая старая из  действующих автомобильных в  Мордовии.

И она пока находится в неплохом состоянии! Несмотря на 117 лет службы при совершенно изменившихся условиях эксплуатации. Мало того, что на трубу давят асфальт и «лишние» почти 4 метра грунта, перемешанного с булыжником. Кто в царское время думал, что по мосту, сделанному по проекту XIX века, поедут 20-тонные мусоровозы и еще более тяжелые грузовики? Но все-таки время и отвратительный уход (это видно по скоплению мусора, по стекающей с проезжей части воде, разбивающей откосы) сделали свое дело: с северо-восточной стороны облицовочный камень осыпается, обнажая внутреннюю структуру переправы. А если заглянуть в арку, на ее верхнем своде можно увидеть трещину… В общем, без реставрации (а к 117-летнему объекту нужно применять именно такой термин) жизни не будет.

Теперь об  истории переправы в  Дракине. Мы ее узнаем благодаря архивным изысканиям Александра Змеёва. Но для  начала малюсенький экскурс в  историю. До  большевистского времени территория современной Мордовии относилась к  трем губерниям: Пензенской, Симбирской и  Тамбовской. В  последнюю входили части современных Зубово-Полянского, Теньгушевского, Темниковского и  Атюрьевского районов. Поэтому документы о  деятельности власти в  этих районах находятся в  архиве Тамбовской области.

Итак, на месте каменной трубы, построенной в 1904 году, была аналогичная, возведенная, с большей долей вероятности, в 1900 году. Это становится понятно из обзора дорожных работ для земской губернской управы, выполненного в конце 1900 года. Там говорится, что в Спасском уезде (куда относилась часть современного Торбеевского района) заготовлен камень для замощения насыпи, устроенной в 1899 году в том числе в Дракине/ «Немалую трудность пришлось встретить при заготовке камня для труб, что, само собою разумеется, не могло не повлиять и на ход работ, — так в селе Дракино к постройке трубы было приступлено к концу строительного сезона», — говорится в документе. Для чего были нужны насыпи и их мощение, узнаете чуть позже.

В журнале «Дорожно-технического совещания при Тамбовской губернской земской управе (вечернее заседание 23 февраля 1904 года)» мы узнаем, что эта труба… разрушилась, причем, судя по всему, еще в 1903 году. И вот все присутствующие (а это и председатель губернской управы Колобов, и гласный земства Сущинский, и члены Управы, и техники губернского земства) обсуждают, по какой же причине случилась такая коллизия. Техник Первушин, наблюдавший «за разломкой трубы летом прошлого (то есть 1903-го — «С») года», утверждает, что причин несколько. Цитата: «1) плохой материал вообще, а местами совершенно непригодный для кладки (щебень); 2) неодинаковое количество раствора, а местами и полное отсутствие его; 3) совершенно недопустимый способ кладки; 4) заложение фундамента на слабом грунте; 5) недостаточность основных размеров сооружения». Также Первушин просит передать на рассмотрение комиссии техников смету на новую трубу в Дракине, «так как, по заявлению бывшего спасского техника А. В. Парадыскаго, имеющуюся смету необходимо увеличить на 60 %». Другие техники возражают Первушину, упирая на недостатки проекта и даже его отсутствие. В итоге приходят к такому выводу: в первую очередь «виноваты» дефекты проекта, а уж затем — недобросовестное выполнение его и плохое качество материалов. Через несколько дней собирается та самая комиссия техников. Решено изучить фундамент разрушенной трубы, а уже потом определиться с фронтом будущих работ.

Далее нам известно, что в  1905 году губернская управа представляла к  июльскому чрезвычайному губернскому собранию доклад о  переустройстве трубы в  Дракине, но он не был рассмотрен «за недостатком времени». «Ввиду отсутствия сносного проезда на  том месте губернская управа, находя, что скорейшая постройка трубы в  Дракине является для  Спасского уезда неотложной необходимостью, ходатайствовала перед губернским собранием об  отпуске в  ее распоряжение кредита на  сумму 3407 рублей 53 копейки с  тем, чтобы к  устройству сооружения было приступлено по  утверждению сметы экстренным Спасским уездным собранием»,  — говорится в  документе. В  итоге кредит «ввиду неотложности» открыли, и  трубу построили в  том же 1904 году.

Правда, тогда завершены были не все работы. Например, замощение лотков. Но это была мелочь. «Крупность» касается замощения дороги через Дракино. Даже не дороги — шоссе! Именно так об этом говорят земские власти. Здесь самое время вернуться в конец XIX века, когда была построена железная дорога Москва — Казань. Транспортная артерия прошла мимо крупного торгового центра — Спасска, что, несомненно, огорчило местные элиты. На декабрьской сессии 1897 года очередного губернского собрания был представлен доклад о ходатайстве Спасского земства на проведение через Спасск соединительной железнодорожной ветви от станции Земетчино Сызранско-Вяземской железной дороги до Московско-Казанской дороги. «…Это избавит земство от необходимости коренным образом улучшить тракт от границы Керенского уезда до станции Тарбеево…, что даст возможность обратить суммы дорожного капитала на другие тракты», — мотивировали свое ходатайство составители доклада. Кстати, вы заметили, что Торбеево написано непривычно для нас? Как только ни писали тогда в официальных документах название этого небольшого населенного пункта (340 жителей в начале XX века, тогда как в Спасске жило около 10 тысяч)! «Сельцо Тарбеевка», например, самый распространенный вариант. Был период, когда на картах он обозначался как «станция Спасск».

Но вернемся к  просьбе Спасского земства к  правительству империи. На  соединение двух железных дорог «последовало Высочайшее разрешение», но… Не через Спасск и  Торбеево. Общество Московско-Казанской железной дороги решило провести линию на  станцию Кустаревка, что и  было сделано. Спасское земство не пало духом. В  декабре 1898 года оно направляет новое ходатайство. О  соединении Спасска железной дорогой со станцией Торбеево. Как вы понимаете, и  в этом было отказано (интересно, что аналогичный отказ в  1896 году получило Темниковское земство, оно просило Правительство о  прокладке железной дороги в  уезде)…

Первые люди Спасска осознают, что для  сохранения экономической крепости города и  уезда им жизненно необходимо улучшать транспортную инфраструктуру в  округе, тем более при наличии поблизости железнодорожной станции. До  Торбеева было всего 15 верст (16 км). Поэтому решено «взамен проектированных мостовых  — устроить шоссе, а  замощение проезжей части полотна дороги делать шириной не 3 сажени (6,4 метра  — «С») , а  2,25 сажени (4,8 м  — «С») или 2,5 сажени (5,33 м  — «С») ». (Цитата из  обзора 1900 года дорожных работ Тамбовской губернской управы.) В  итоге, кстати, остановились на  2,5 сажени.

Работы начались споро, но затем застопорились из-за нехватки материала и  растянулись до  1915 года. Для  мощения использовались камни, которые покупались у  местных крестьян по  3–4 копейки за пуд (кстати, прабабушка Змеёва Евдокия, будучи подростком, трудилась на  поденных работах на  мощении, сортировала камни). Но, к  несчастью для  того дела, местная земля не шибко была «урожайна» на  камни, поэтому те быстро закончились. Материал везли, например, из  Сасова, но там он был дорог, да еще и  не подходил по  крепости для  данных нужд. Уже к  1903 году часть мостовой в  селе и  за селом Дракино (более 2000 квадратных саженей) пришла в  негодность и  потребовала переустройства. В  1903 году на  это выделялось около 2300 рублей, в  1905-м  — более 4300 рублей (на замощение полотна дороги над  каменной трубой в  том же году потребовалось 1383 рубля 38 копеек). Активные работы велись в  расположенном поблизости селе Хомутовка на  реке Парце. Стоит сказать об  этом ныне несуществующем населенном пункте несколько слов. Там жило больше полутора тысяч человек, основным делом которых были изготовление обуви (ее отправляли даже в  столицу). В  селе было 11 (!) кожевенных заводов, церковь и  школа. Согласно изысканиям Змеёва, сельчане зарабатывали 90 тысяч рублей в  год, тогда как весь бюджет Спасского уезда едва превышал 70 тысяч. В  1918 году жители Хомутовки взбунтовались, перебив чекистов, продотрядовцев и  прочих большевиков. Восстание было подавлено отрядом из  Спасска… Село вымерло в  1970-е.

Но дорога не обрывалась в  Торбееве, нет! Она шла на  Темников, то есть, как сейчас бы сказали, имела областное значение. Или даже межрегиональное, потому что после Темникова вела через современные земли мордовского заповедника на  Саров и  Арзамас (это уже Нижегородская губерния). Дорога Спасск  — Темников (через Дракино, Хилково, Атюрьево, Новочадово) известна с  начала XIX века. К  началу XX века она немного изменила конфигурацию и  стала проходить через Вярьвель. Называлась эта дорога Темниковским трактом. В  начале XX века ее инфраструктуру стали активно улучшать, поэтому-то и  были построены мосты между Каменкой и  Атюрьевом, в  Новочадове… По  архивным документам известно, что в  1901 году были готовы сметы на  устройство двух мостов системы Гау: через речку Явас близ деревни Павловка (возле Атюрьева) с  созданием насыпи длиной 917 метров и  через речку Лячу в  Атюрьеве. Первая конструкция стоила 10 620 рублей, вторая  — 8165 рублей. Были они построены или нет  — неясно. Но система Гау (Уильям Гау  — американский изобретатель, мостостроитель) предполагает, что мостовой пролет будет являться деревянной фермой с  раскосами, стянутыми поперечными железными стержнями. Даже если бы мосты в  таком роде были возведены, вряд ли они дожили бы до  наших дней…

Но это еще не все. В  докладе Спасской уездной земской управы уездному земскому собранию от  1907 года говорится о  планах в  том числе построить в  1908 году каменный мост и  дамбу через реку Шуструй при селе Вярвель (тогда название писалось без мягкого знака). Отмечается несомненная важность этого сооружения.

Сейчас в  Вярьвели никто не живет. Асфальтовой дороги туда нет. Я  пытался проехать к  селу, чтобы найти (или не найти, вдруг его так и  не построили?) мост, но путь мне преградил разлившийся (в начале декабря!) приток реки Шуструй. Грунтовка оказалась под  водой. В  попытке обойти сложное место я  обратил внимание на  холм правильной формы, обрывавшийся перед ручьем-притоком. С  другой стороны заметил такой же. Так это насыпь старой дороги! Она прекрасно видна даже на  спутниковом снимке. Но вряд ли мост был на  этом месте, слишком мелко тут. Да и  до Шуструя мы не доехали. Будет повод съездить еще раз и  уже точно убедиться в  наличии или отсутствии переправы!

Ну так где же расположен второй дореволюционный мост, о  котором идет речь в  начале статьи? В  селе Хилково, через которое тоже проходил Темниковский тракт, на  ручье, впадающем в  речку Малый Шуструй. Александр Змеёв, хотя и  много лет назад работал в  Хилкове, не знал об  этом мосте. И  лишь недавно, перебирая архивные документы, наткнулся на  «Доклад Спасской уездной земской управы уездному земскому собранию очередной сессии 1914 года об  условном ассигновании 998 рублей 65 копеек из  сумм губернского дорожного капитала на  неоконченные работы по  замощению дамбы у  железобетонного моста в  селе Хилково».

Из  этого доклада становится понятно, что строительство моста началось в  1912 году. На  переправу в  три пролета по  3 сажени (6,4 метра) каждый, длиной по  настилу 20,5 метра, шириной между перилами 6,4 метра и  высотой 4,8 метра было выделено 6500 рублей. 5501 рубль 35 копеек были потрачены до  1914 года, а  оставшаяся сумма «осталась неиспользованной по  причине неоконченности работ по  случаю военного времени». То есть сам мост был построен, осталось только замостить его.

Прошло 107 лет. Мост стоит. Но состояние его вызывает опасения. В  том числе и  за жизнь тех, кто по  нему ездит. Во многих местах обнажилась арматура, невооруженным глазом виден прогиб балок (кстати, конструкции того самого Геннебика). При этом переправа расположена на  дороге, ведущей от  Хилкова к  двум другим селам: Новая Пичеморга и  Носакино.

…Александр Змеёв, выросший в  Дракине, помнит дореволюционное шоссе, замощенное булыжником: «Дождик пройдет, камни блестят, красота! А  в сторону с  дороги шагнешь  — грязь непролазная!» По  его словам, окончательно булыжное шоссе от  Спасска до  Торбеева разобрали в  70-е годы. После образования СССР изменились административные границы, Спасск оказался в  другой области, со строительством автомобильной дороги «Урал», проходящей через этот город, сошла на  нет зависимость от  ближайшей ж/д станции (Торбеево). Поэтому надобности ухаживать за дорогой, похоже, никто из  властей двух регионов не ощущал. Пришедшие на  село тяжелые трактора вроде К-700 быстро смешали булыжник на  шоссе с  землей (оставшийся растащили на  бани жители Дракина и  других окрестных сел). Но кое-где старые камни лежат, утверждает Александр Змеёв. Например, у  Покровской церкви в  Дракине, неподалеку от  каменной трубы. Там мостовая оказалась настолько крепкой, что не поддалась никаким тракторам. Так эти булыжники и  закатали в  асфальт…

Как сын колхозников, сельский житель Александр Змеёв, всю жизнь проработавший специалистом в молочной промышленности, заинтересовался историей и начал активно работать с архивными документами? На это он отвечает так: «Лет 10 назад я, как герой фильма «Брат», задумался: а в чем сила? В деньгах? В правде? И пришел к выводу, что сила в корнях! Начал потихоньку читать художественную литературу, искал сведения про эрзян. Но это все поверхностно, правда ведь в первоисточниках. Полез в Интернет, особо ничего не нашел. Поехал в музей в Кадом, в Рязанскую область. Почему туда? Это исконно мордовский край. Но в музее тоже ничего не нашел, зато купил книгу про Тамбовскую губернию. Вот ее я перечитал от корки до корки и уже стал «копать» дальше. Так впервые оказался в архиве в Тамбове. Прекрасно помню, как взял в руки старые документы. Меня охватило невероятное чувство, я читать не мог. Текст расплывался перед глазами. Я два часа просто сидел и перебирал бумаги, буквально прикасаясь к истории. Метрические, ревизские книги… Привыкал к скорописи, изучал почерк. Успокоился. Начал вчитываться. Просидел целый день и уехал под впечатлением. Архивные документы — это опиум! Затягивает. Вот вроде что-то прочитал, получил информацию, но тебе хочется искать дальше, дальше! И я стал посещать сайт тамбовского архива, там много оцифрованных документов. Днями просиживал за компьютером. Жена ругалась: зачем тебе это, выйди во двор, поделай какую-нибудь работу! А я был там, сотню лет назад. Я будто видел этих людей, слышал их голоса, я погружался в их проблемы. У меня свой мир, я будто жил с теми людьми. Когда компьютер сломался, я потерял себя. Ходил сам не свой. Пытался читать документы на смартфоне, но это не то. В итоге за немалую сумму восстановил компьютер и продолжаю свое любимое дело…»